Уникальная семейная реликвия оберегает москвичей
«Мой район» продолжает серию публикаций о необычных реликвиях и увлечениях горожан. Мы уже рассказали, как спустя четверть века риелтор нашел золотой николаевский червонец, пропавший из мастерской его отца-художника. И о том, как на барахолке москвич Василий Щукин нашел свою коллекцию пластинок, которая пропала после переезда. Есть в семье Щукиных и еще одна очень интересная легенда. Слово Василию Павловичу.
Награжден боевым конем
«21 июня 1941 года к нам домой пришел посыльный в погонах и вручил телеграмму. Необычную, – рассказывает мужчина. – Красным шрифтом там сообщалось, что мой отец, Павел Илларионович Щукин, представлен к ордену Красного знамени. И подпись – Климент Ворошилов. Орден отцу полагался за участие в операции на озере Сиваш в 1920 году. С той войны на исходе зимы 1921 года папа вернулся домой на коне. За участие в операции его премировали бравым скакуном. Но семья недолго радовалась – к утру скакуна увели со двора.
Ночь была снежная. И на белом полотне отчетливо были видны следы. Они вели к дому, где жили известные на всю округу конокрады. Отбивать пошли вдвоем – отец и дед. Коня воры особо не прятали. Он стоял на привязи у крыльца. Навстречу из дома выскочили несколько мужчин, все с ножами. Но дед так замахнулся на хозяев цепью с крюком, что было понятно – сражаться будет до последней крови. Воры отступили, и коня удалось вернуть».
За несколько часов до войны
И вот спустя 20 лет выяснилось, что герою помимо коня был положен и орден. Жили тогда Щукины в одном из сел Башкирии. Приказ о награде лежал в архиве, адрес Павла Илларионовича затерялся. И лишь спустя много лет родственник, который любил слушать военные рассказы Павла Илларионовича, сделал запрос: не полагается ли за участие в Перекопско-Чонгарской операции награда? Ответ пришел быстро – конечно полагается!
«Отец уже прикинул, на какой одежде лучше будет смотреться орден, – вспоминает сын. – Но утром началась война… Как и в Гражданскую, папа ушел добровольцем. И снова попал к Буденному. Первую войну под его командованием отец прошел без царапины. А на этот раз где‑то в украинских степях фортуна изменила. В какой‑то момент папа почувствовал жгучую боль в груди, в глазах потемнело. Очнулся через сутки: фронт продвинулся вперед, на поле остались одни мертвые».
Святитель Николай
Первое упоминание Святителя Николая Можайского датируется 1303 годом. Считается, что святой помог в свержении татарского ига. Появление образа святого на Кремлевских воротах датируют 1401 годом. С 1934 года чудотворный образ Святителя Николая вывезен из Николаевского Собора Можайска в Москву, хранится в запасниках Третьяковской галереи.
Ангел-хранитель
В медсанчасти, куда спустя какое‑то время доставили солдата, врачи очень удивились. Они сказали, что его имя уже вписали в похоронку и даже отправили печальную весть домой.
«Врачи осмотрели папу, – продолжает сын. – Он сипел, жаловался на жар в груди и «ком в горле». Налицо признаки инфаркта. В какой‑то момент осел от боли и разжал ладонь – в ней лежала наша родовая нательная икона. Из металла, с ликом Николая Чудотворца Можайского. Толщина металла 5 миллиметров. А по центру – свежая вмятина. От пули. Икона выполнила роль бронежилета. Перед уходом на фронт отцу на шею ее повесила мама. Эта же икона прошла с ним и Гражданскую войну. Ее же бабушка в сенях тайно положила в карман деду, когда тот пошел отбивать у конокрадов наградного скакуна сына».
Благословение сыну
В 1944 Павел Щукин вернулся домой – его комиссовали. Он был отменным кузнецом, и, несмотря на пошатнувшееся здоровье, встал к станку и работал на победу из тыла. А в 1946 году Павел Илларионович усадил за стол сына Василия для серьезного разговора.
«Он сказал, что икона оберегала наш клан сотни лет, а теперь пришел мой черед, – вспоминает Василий Павлович. – Вообще, у нас была какая‑то особая связь: в госпитале отец в бреду шептал мое имя. А я дома в это же время кричал ночами «папа, папа». Когда пришла та ошибочная похоронка, все говорили, что я «сердцем видел»… В итоге папа положил икону в мою ладонь. А на следующий день уехал в командировку в соседний колхоз и живым оттуда уже не вернулся».
В том колхозе Павел Илларионович как‑то пошел в лес за дровами. На обратном пути груженый воз опрокинулся. Мужчина собрал его в одиночку и, видимо, надорвался. Дома сильно заболел живот. На селе средство от хворей одно – горячая печь. Мужчина пролежал там пару дней. Не помогало. Повезли в больницу. В операционной он умер от перитонита.
«Врачи говорили, что могли его спасти, если бы к ним обратились вовремя, – сетует Василий Павлович. – Ругали, что, отправив отца на печь вместо больницы, усугубили состояние. Тогда и я, атеист, уверовал в чудотворную силу иконы. И больше не отмахивался, когда мама, а потом уже и жена меня крестили ею, когда куда‑то уезжал».
Волк-одиночка
Перейдя к Василию, икона стала и его оберегом. Служил он на флоте, база дислоцировалась в Эстонии. В республике остались те, кто в войну сотрудничал с войсками СС, и нападали на русских солдат.
Такого волка-одиночку Василий встретил в заброшенном сквере, когда в увольнении провожал с танцев местную девушку. Началось с традиционного «дай закурить». Сигарет у Василия не оказалось, и в темноте блеснул нож.
«Я вспомнил про икону, прошептал «спаси и сохрани», – вспоминает Василий Павлович. – В этот момент из темноты вышла компания молодых ребят, и я попросил у них папиросы. Они извинились, что папирос нет, но при этом протянули пачку сигар. Я тут же отдал их этому мужчине. Он ответил, что я везунчик. Взял сигары и ушел».
Фото: Юрий Гушан
Дорогие читатели, редакция планирует и дальше рассказывать об удивительных реликвиях и традициях московских семей. Если в вашей семье есть что‑то подобное, пишите: amayantseva@mr-msk.ru
