На вопрос: «Как вам, удается всегда оставаться оптимистом?», он отвечал: «Космонавт Гречко рассказывал один случай. Находятся они в космосе на корабле. И вот прорвало вакуумный туалет. Фекалии разлетелись по всем отсекам. Это звучит смешно, а им не до смеха: если маленькая частица попадет куда-то в прибор, все – считай, верная гибель, никто не поможет! Там же все стерильно. И вот космонавты летают, ловят содержимое туалета, складывают в пакет. Справились, аварии не произошло. Гречко потом говорит: «Лева, я тогда понял, насколько наша жизнь зависит от какой-то какашки!» Вот, когда об этом подумаю, то становится весело, и проблемы кажутся не такими огромными!
— Если просыпаюсь не в духе, начинаю ныть: погода жуткая, правительство плохое, цены огромные, бандиты кругом! А потом поднимаю руки вверх и говорю то же самое, но звонким голосом и с восторгом: «Какая погода! Какое правительство! Какие цены! Какие бандиты!» И сразу жить хочется!
— Однажды в поезде попалась гадалка. Взяла мою руку и рассказала многое. Все переломы пересчитала, у меня их двадцать пять. Потом говорит: «Скажи, год назад ты был на грани смертельного исхода?» — «Да». Она: «Автомобиль?» Я: «Нет, лошадь. Во время съемок на меня лошадь завалилась». Она: «Вообще-то тебя нет, ты умер, у тебя точка смерти совсем сформировалась. У тебя не сердце, а ежик! Вообще-то ты должен был уже давно умереть, у тебя все сердце покрыто следами микроинфарктов! Ты знаешь, сколько у тебя инфарктов?» И назвала какую-то чудовищную цифру. Она говорит: «Ты — псих?» Я ответил: «Да». Она сказала: «Тебе повезло!..»
— Забавный эпизод связан с институтом Склифосовского, куда я попал с очередной травмой. Там меня стали просить: «Завещайте нам, пожалуйста, свой скелет. Ведь он уникальный, на нем столько переломов! Мы вам прямо сейчас выплатим за него 300 рублей». Хотели после моей смерти сделать из моего скелета учебное пособие для студентов. Раньше ведь не было пластмассовых скелетов. Над этим предложением я целый день совершенно серьезно размышлял. Но потом все-таки решил, что мой скелет мне самому дорог.
— Представь, по телевизору говорят: «Ушел из жизни народный артист Лев Дуров». Уж, я думаю, сообщат об этом, куда они денутся! Дальше: «Прощание состоится в театре на Малой Бронной». Люди приходят туда, а им говорят: «Дурова уже увезли в Театр имени Ленинского комсомола. Он ведь и там служил». Все бегут в «Ленком». А я, оказывается, уже в Театре сатиры. И так возят меня по всем театрам, где работал, а люди не поспевают за мной. В конце концов, приезжают на кладбище, а там — могила пустая. Потому что во всех этих переездах меня потеряли». Родные иногда упрекают меня: «Ну, зачем ты так часто говоришь и думаешь о пресловутой женщине с косой? Нельзя шутить на эту тему!» А я все равно шучу. Так уж научила меня жизнь — ко всему относиться с иронией, и прежде всего к самому себе. И еще — я умею вспоминать только хорошее.
— Смерти не боюсь. В кино я столько раз умирал, что это даже надоело. Да и в реальности однажды уже побывал ТАМ: в конце 1990-х у меня случился инсульт. И никакого света в конце тоннеля я не видел. Было только странное ощущение, что все земное мне стало абсолютно безразлично. Помню, любимый внук Ваня навестил меня в больничной палате, а я совершенно равнодушно, даже холодно с ним поздоровался… Так что в жизнь после жизни я не особо верю. Думаю, единственное, что остается от человека,- это память о нем. Если тебя помнят — значит, ты не исчез. Только так!
— Но, мне кажется, каждый артист должен подсознательно быть готовым к забвению. Вот некоторые из моих коллег ноют: я так много снимался, играл, а сейчас забыт! Ну, а на что ты рассчитывал? Наша профессия трудная, но счастливая. Мы говорим со сцены великие слова, проигрываем замечательные судьбы. Доставляем людям и радость и печаль. А что еще артисту нужно? А насчет забвения… Мне лично не страшно, если меня после смерти меня забудет зритель. И просматривая мои фильмы, будет спрашивать: а кто это играет? Ну, возможно, кто-то ответит: такой был артист Дуров. И, может, прибавят: хороший артист. Хотя может не вспомнят даже фамилию. Поверьте, мне уже будет все равно. Не это главное. Хочется, чтобы помнили нас с Ирой (супруга артиста – Ирина Кириченко ушла из жизни в начале 2011 года – прим. Ред.)прежде всего дочь, внуки, родные. И как можно дольше помнили. Именно не как артистов, а как мать, отца, деда, бабушку. И вот с Ирочкой мы и обретем вторую жизнь.
