Сербский актер Милош Бикович, звезда спин-оффа сериала «Кухня», рассказал, как ему живется и работается в Москве
В середине июня стартовали съемки третьего сезона сериала СТС «Отель Элеон», а на экранах вышел второй сезон. Расскажите, насколько сложно было проникнуться образом владельца отеля Павла Аркадиевича?
Честно говоря, он мне не сразу понравился, но потом я понял, что он просто запутался. Поведение моего героя — маска. Я бы сказал, что он такой только снаружи. Поначалу он действительно избалованный бабник и любитель вечеринок. Но потом выясняется, что Павел просто не дозрел, а когда влюбляется, сбрасывает эту маску. Я это вижу так. Впрочем, у нас с героем есть и общие черты.
Например?
Мы одного поколения, поэтому в наших биографиях одинаковая боль, а в нашем опыте — общие эмоциональные шрамы. Для меня важно, чтобы мой герой развивался, пусть и постепенно. И во втором сезоне вы это увидите.
Кроме того, вы с Павлом Аркадьевичем из одной страны. Ведь ради съемок в российских проектах вам пришлось переехать в Москву. Быстро привыкли к жизни в столице?
В России мне жить очень комфортно, но мне в Москве тяжелее, чем в Белграде. Москва — очень динамичный город, но я никак не привыкну к пробкам и к тому, что все находится далеко. Тут, чтобы просто перейти улицу, нужно потрудиться, а дойти до магазина — целый квест. Москва — обаятельная дама, но с ней непросто ужиться.
Мне кажется, тут зарождается новый мультиполярный мир, и скоро Москва станет столицей мировой культуры. Во всем мире происходит смещение интересов к востоку, и Москва сильно выделяется на этом пути. Я вижу, как быстро и активно развивается кино, какие новые тенденции рождает российская культура — это интересно наблюдать изнутри, быть в гуще событий.
Где в Москве любите прогуливаться?
На Патриарших прудах, еще мне очень нравится улица 1905 года. Люди обычно не понимают почему, но там есть дома, похожие на фавелы в Рио-де-Жанейро. Москвичи думают, что это некрасиво, такой «совок», а я считаю их московским преимуществом.
Как повлияла на вас жизнь в мегаполисе?
Удивительно, но я стал более открытым. Мне кажется, это экономит время и энергию в отношениях с людьми. Если не согласен с другом или любимой женщиной, всегда можешь честно об этом сказать. И тогда вместе вы скорее поймете, связывает ли вас что-то. Но, думаю, это результат влияния русской ментальности.
А вообще вы помните первую поездку в Россию?
Мне было 20 лет, это была семейная паломническая поездка, во время которой мы с мамой посетили несколько монастырей. Ездили к мощам Матроны Московской, Серафима Саровского в Дивеево, увидели намоленные места.
И что тогда вы поняли?
Россия, в которой я оказался, и та, что была у меня в голове, — разные. Мне стали понятны стихи Тютчева: «Россию умом не понять, аршином общим не измерить, у ней особенная стать, в Россию можно только верить».
Чем же отличаются русские от сербов?
На самом деле мы очень похожи. Но что мне нравится, у вас есть редкое качество — вы не можете что-то делать наполовину. Что русский человек думает, сразу видно по лицу — я это уважаю и ценю. Говорят, сербы эмоциональнее.
На самом деле мы просто южные, поэтому экспрессивные. Но откровенность и эмоциональность — это разные вещи. Здесь люди открытые, а сербы наоборот: мы не привыкли говорить вслух о своих эмоциях. Мне ваша искренность импонирует — это большая ценность, которую надо беречь.
У вас возникли сложности или в принципе русский и сербский похожи?
У нас много общих слов, которые имеют разное значение. Мне нравится русский, я осваиваю его с удовольствием, хотя есть и некоторые трудности. Но хочу сказать: во‑первых, у многих в России проблема с ударениями. Я сначала думал, что это у меня проблема, но нет. В том-то и дело, что некоторые русские даже не говорят по‑русски правильно. Во-вторых, ударение во многих словах «плавает». Почему говорят: «водА», «от водЫ», но «в вОду»?
Еще и столько нюансов в падежах! У вас больше исключений, чем правил. В школе я не обращал на них внимания, знал на русском только «Привет! Как дела? Меня зовут Милош». Язык пришлось учить серьезно, когда меня утвердили на роль в фильме Никиты Михалкова «Солнечный удар». Я начал заниматься с профессором, зубрил свой текст днем и ночью. Потом у меня были другие российские проекты, где я тоже сам себя озвучивал. И вот только в «Отеле Элеон» мне не нужно избавляться от акцента. Но барьер все равно ощущаю — сначала думаю, как это сказать по‑русски, только потом произношу.
Как вы для себя разделяете кино и сериалы?
Просмотр полнометражного фильма — это событие, зритель должен выбрать время, купить билет. А сериал, как мне кажется, более интимный контакт с публикой, ты приходишь к зрителю домой.
Это нагло, зато требует очень ответственного подхода.
А что больше предпочитаете: кино или театр?
Кино, но это не означает, что театр мне не интересен. Просто им нельзя жить. Кино же меня привлекает, в первую очередь, своим разнообразием. В фильмах больше жизни — она концентрируется в полутора часах экранного времени.
В спектакле это тоже есть, но, на мой взгляд, театр (я говорю о сербском театре) за последние пятнадцать лет стал коммерческим, менее качественным, менее художественным. А он все-таки должен оставаться своеобразным маяком в мире искусства, дорожить контактом актера и зрителя.
Если этого не происходит, я лучше продолжу сниматься в кино.
А о режиссуре подумываете?
Может быть, через некоторое время. Меня привлекает идея стать режиссером, однако я пока не знаю, насколько готов. Наверное, еще рано.
А кем бы вы могли стать, не будь вы актером?
Наверное, я бы писал. Не знаю, стал бы настоящим писателем, но совершенно точно я бы глубоко изучал литературу.
И какие книги любите?
Я много читаю, конечно, больше на сербском, в том числе и Достоевского. Пытался читать его на русском, но это довольно сложно. В «Братьях Карамазовых» у него восемь тысяч разных слов!
А персонажей Достоевского хотелось бы сыграть?
Например, одного из героев «Преступления и наказания» — Свидригайлова или Порфирия Петровича. Хотел еще во время учебы, но педагог не разрешил. И думаю, он был прав. Одно дело чувствовать автора, а другое — уметь это показать.
Кстати, как вы думаете, чем обусловлена ваша востребованность в российском кино?
Во-первых, я очень хорошо прячу тот факт, что я бездарен. Но если серьезно, я могу объяснить это так: я достаточно похож на русского, чтобы зритель мог сопереживать, и достаточно отличаюсь, чтобы являлся немного экзотичным. У меня славянская внешность, но я европеец.
Я знаю русский язык, но говорю с акцентом. Режиссеры видят в этом особый шарм (улыбается). Это очень приятно — быть сербским актером в России.
Фото: предоставлены телеканалом СТС
