За украинских пожарных болит душа. Зарплата у них такая, что жены даже и не просят её отдать — хоть на сигареты стрелять не будет. А в чём работают, вообще страшно смотреть.
Мы плачем, что нам боёвки (Боевая одежда пожарного (БОП) предназначена для защиты его тела от опасных и вредных факторов окружающей среды, возникающих при тушении пожаров и проведении связанных с ними первоочередных аварийно-спасательных работ, а также от неблагоприятных климатических воздействий. – ред.) не того размера выдали, да не самого лучшего качества, а у них в ходу старые советские боёвки (для справки, срок службы боёвки 3-5 лет, а этим – более 30!), да украинские брезентовые. А на дворе 21 век.
Поэтому, прочитав про то, что против демонстрантов используют водомёты, пожалел я украинских братишек, которым приходится таким чёрным делом заниматься — своих же из водомётов поливать.
Думаю, посмотрю: что там, да как. И что ж я увидел?
В центре города свалка шин. Горит так, что дочерна закоптились все близлежащие дома. Едкий дым клубами поднимается в небо.
Я сам пожарный, я тушил такие свалки, я знаю, как пахнут горящие шины и насколько вреден этот дым. Ну, думаю, а где же пожарные, почему не тушат?
А они вот, за спинами Беркута, стоят, закрытые щитами, и пытаются тушить горящие покрышки. Тушить приходится издалека, потому что ближе подойти не даёт непрекращающийся град камней.
Вот вам и водомёты. И мирные демонстранты, пострадавшие от этих водомётов, потому что им нужно подтаскивать к общей куче новые покрышки, и поджигать их, несмотря на струю воды из обычного пожарного ствола, который СМИ гордо окрестили водомётом.
А иначе погаснет факел свободы, или как ещё можно понять смысл этой горящей свалки?
Ну, думаю, ладно – может, есть всё же видео с водомётом? Интересно же, с точки зрения профессионала. И нашёл.
Снова толпа, кидающая бутылки с «коктейлем молотова», горящие спецназовцы, горящие машины, сгоревшие автобусы. И откуда-то издалека, робкая струя из всё того же ствола, направленная на защиту здания.
Для несведущих поясню: защита здания, это, когда во время тушения пожара, подается отдельный ствол для того, чтобы охладить соседнее с горящим здание и не дать ему загореться.
Простому человеку можно, что хочешь лить в уши, но я-то вижу, кто, куда и зачем льёт. И тут снова всплыл вопрос, почему же пожарные не подошли ближе? Или их не пускают? Оказалось, да. Не пропускают.
А ещё и угрожают, потому что для протестующих пожарные на стороне Беркута.
Люди говорят, что видели, как били пожарных, как растащили всё из их машины. Но я не верю тому, что говорят, верю только тому, что видел.
И вот тут я вспомнил рассказы сослуживцев, работавших в Чечне. Даже боевики не трогали пожарных. Вообще считается, бить пожарных и священников — грех.
Тут же пожарные работают за спинами парней из Беркута, которые намертво стоят. В них летят камни, бутылки с зажигательной смесью. А они стоят.
Стоят перед мирными демонстрантами, вооружёнными битами, самодельными «моргенштернами», арматурой и металлическими прутами.
Перед толпой, весело выкорчевывающей знаменитую брусчатку из Киевской мостовой.
А мои коллеги стоят. И мне хочется встать и отдать честь, приложив руку к козырьку каски.
