Мы пришли в булочную накануне закрытия. О том, что через пару дней на дверях появится замок, говорило немногое: написанное от руки объявление «распродажа, скидка 50%» и полупустая витрина, из которой сотрудники «Архнадзора» вывозили старинные предметы быта. Предполагалось, что это будет витрина-музей.
А так в булочной многолюдно – жители узнали о скором закрытии и шли попрощаться.
«Мои девочки расстроились, узнав, что не будет больше ваших «заварнушек», – признается Елена, живущая рядом, в Потаповском переулке.
Раньше на Покровке были две «кулинарные доминанты» – кондитерская, где в витринах стояли макеты тортов из папье-маше, и эта булочная, что открылась здесь в 1911 году. Так получилось, что судьба булочной неразрывно связана с жизнью семьи Замятиных.
В конце 50‑х сюда совсем еще девчонкой пришла продавцом Валентина Павловна Замятина. Год за годом доросла до должности директора. Детство ее дочка Елена провела здесь же – между хлебными лотками или в подсобке. Зимой – после того как грелась с чашкой чая под ароматный пряник или бублик. А летом – прихватив сладкий батон, убегала на бульвары кормить голубей.
«Раньше график был сутки через трое, хлеб развозили по ночам, к семи утра теплые батоны и буханки уже лежали на лотках. Поэтому и смены у продавцов были по 24 часа. Так я и росла здесь, а когда пошла в школу, то оставалась дома одна. Папа часто в командировках был», – вспоминает Елена Александровна.
Правление булочной Елена Александровна взяла на себя не так давно, когда у мамы закончились силы на ежедневную работу. Кстати, Валентина Павловна до последнего стояла за «советский ассортимент»: песочные коржики с орехами, классический бородинский, «Дюшес» и «Буратино». Хлеб тут на удивление оставался таким же теплым и ароматным, «как в детстве» – династия Замятиных отследила, кто из хлебокомбинатов не стал гнаться за удешевлением, сохранил принципы работы по ГОСТу. В итоге у булочной осталось два поставщика.
«Мои покупатели привыкли к такой продукции», – объясняла Валентина Павловна дочери, когда та пыталась начать вести бизнес по‑новому. Перед «колой» в булочной капитулировали, лишь когда магазин окружили гастрономы от крупных ритейлеров. До их прихода еще удавалось как‑то выживать. Сейчас средний чек в магазине 25–50 рублей, к концу дня в кассе редко набирается больше 3 тысяч рублей. Даже льготная аренда семье не под силу.
В булочной все, как и в детстве Елены: та же метлахская плитка на полу, те же лотки и весы «Тюмень», под потолком урчит трехлопастной вентилятор. Вилок, которые привязывались бечевкой к лоткам и ими проверяли свежесть хлеба, сейчас нет. Но они сохранились. «Я их с собой заберу!» – говорит женщина.
А вот дверь с аутентичной надписью «Вход», нанесенной губкой через трафарет, Елена Александровна отдает мужчине, зашедшему «просто поддержать». Надпись эту «сто лет назад» она сама наносила, будучи школьницей. Мужчину этого Елена видит первый раз в жизни, но, как шутит, «плохие люди сюда не заходят, а если заходят, то не задерживаются, их прогоняет дух дома по имени Жужа».
Жужа – это легенда булочной. Живет где‑то «за холодильником в подсобке», плохих людей, по признанию хозяйки, видит за версту. Перед Жужей капитулировали и «братки» девяностых, и люди, предлагавшие Замятиной мутные схемы по аренде, и просто вороватые продавцы.
Больше всего Елена горюет о том, что с закрытием булочной «уйдет дух района». К праздникам в вазе собирался огромный букет – каждый второй покупатель заходил с тюльпаном. Хлеб на Покровке разбирали быстро. Не гнушались резать на половинки и даже четвертинки. Покупатели заносили куличи на Пасху, покупая конфеты на развес, тут же отсыпали пригоршню «вам, девочки, к чаю». Это была булочная, близкая по духу к фильму «Покровские ворота». Но, к сожалению, на дверях булочной теперь табличка «закрыто на ремонт».
Фото: Андрей КАРА
